Настолько открытый, добродушный и простой – в хорошем смысле слова – Обляков человек.
Ни намёка на «понты», моментально приобретаемые приезжими в столице.
Как из деревни добраться до Лиги чемпионов.
— Тяжело быть младшим из пяти детей в семье, ещё и в обществе одних сестёр?
— Иногда бывало тяжеловато: принеси то, подай это. Став старше, понял, какой это кайф – иметь людей, которые всегда поддержат и помогут.
— В деревне у вас частный дом?
— В Вындином Острове есть два пятиэтажных дома, штук восемь трёхэтажек и пяток двухэтажек. В одном из них мы и жили – я, мама, папа, сёстры. Обычная квартира, три комнаты. Потом, когда сёстры начали выходить замуж, стали переезжать. Теперь там живут родители и одна сестра с дочкой. Ну и я, когда приезжаю.
— Ваше поколение ещё не было повёрнуто на гаджетах и соцсетях?
— У меня первый телефон только лет десять назад появился. Обычный, кнопочный. Нам повезло, что всех этих девайсов в нынешних масштабах не было.
— В детстве перед тобой стоял выбор – футбол или…?
— Мне нравилось маленьким ездить с папой на работу – он шофёр, автобус водил, грузовик. Чем-то помогал, считал мелочь, которую люди передавали за проезд. Но выбор – футбол или что-то другое – передо мной не стоял.
— Мама у тебя, кажется, швея?
— Да, до сих пор шьёт, помогает людям, но уже меньше, чем раньше. Руки болят. Папе скоро на пенсию, но тоже работает – развозит людей на железной дороге. Просто чтобы дома не сидеть – скучно. Хотя там тоже дел хватает – дрова рубит, за баней ухаживает.
— 140 км до Питера и столько же обратно – это сколько времени уходило в день на дорогу в школу «Зенита»?
— Смотря на чём ехать. На легковушке за два часа доезжали, на грузовике – больше. Отец работал в Киришах – с местного завода топливо в Питер возил. Первое время я ездил не каждый день на тренировки – где-то трижды в неделю. Плюс игры по воскресеньям.
— Европейские победы «Зенита» у тебя, 10-летнего, отпечатались в памяти?
— Конечно, я радовался им, но чего-то конкретного не запомнилось. Хотя с отцом на футболе бывали. Он меня совсем мелким, чуть не из детского сада, на стадион возил – вроде бы с «Торпедо» «Зенит» играл. Раза три-четыре был в Питере на футболе.
— Много тебе известно выходцев из деревень, которые пробились в большой футбол?
— Головин, насколько знаю, из небольшого сибирского городка. Прямо-таки из деревни-деревни никого не назову, но, думаю, такие тоже есть.
— Москва тебя изменила?
— Вообще не изменила. Я не тот человек, который будет гулять по клубам по ночам. Дома время провожу. Когда девушка приезжает, ходим в кино, гуляем по Москве. В столице столько красивых мест – ещё многие предстоит открыть.
— Общественным транспортом пользуешься?
— Нечасто, но езжу – на автобусах, на метро. Не вижу тут ничего особенного.
— Народ в московской подземке поголовно в гаджеты уткнут – хотя бы раз узнали?
— Бывает, в торговых центрах узнают, в аэропорту пару раз подходили. Спрашивают: «Иван? Обляков?». «Да, — говорю, — это я». Кто расписаться попросит, кто сфоткаться, кто просто удачи желает.
— Признайся, фото с прополки грядок постановочное?
— Нет-нет, я не только для фотки тяпку в руки взял (смеётся). До сих пор помогаю родителям. Если надо, могу огород вскопать. Девушка сфоткала за работой – я выложил. Мне не зазорно.
— Знаем, что и дров наколоть можешь?
— Отец уже немолод – почему не помочь, если есть силы и желание? Я и гвоздь вбить умею – пальцы не отобью. Только готовить, убираться по дому не очень люблю. Но если сильно надо – тоже могу.
— Ребята в ЦСКА по-доброму подкалывают?
— В «Уфе» пару раз подкалывали: «Эх ты, деревня». В ЦСКА стараюсь не давать повода. По-колхозному не одеваюсь, в большом городе веду себя как городской.