Виктор Михайлович Гончаренко дал большое интервью белорусскому СМИ
У вас есть традиция подводить итоги года?
В нашем случае нужно подводить скорее итоги сезона. В декабре выводы промежуточные. Если брать прошлый сезон, там 1/4 финала Лиги Европы, Арсенал, Лига чемпионов… Сейчас — новая команда, опять же Лига чемпионов, невыход из группы, отдельные яркие матчи, чемпионат мира… Итоги правильно подводить для двух разных вариантов состава.
Хорошо. Какими тогда получились для вас эти полгода?
Очень интересными и напряженными. В одночасье разрушилось ядро из определявших игру футболистов. Ты не знаешь, чего ожидать. Страх неизвестного всегда существует. Что получится, как удастся укомплектоваться? Ты понимаешь, что ЦСКА — большой клуб. В любом случае найдешь, как это компенсировать, и будешь бороться за высокие места. Но то, каким образом мы укомплектовали новую команду и как она выглядит, превзошло все наши ожидания.
Вам ведь раньше не доводилось проводить такие масштабные перестройки?
Нет, конечно. Но это всегда интересно. Все люди боятся изменений. Но иногда они просто неизбежны. Это надо было принять. Естественно, мало приятного, когда на первом сборе, по сути, нет состава, чтобы провести контрольный матч. Мы вели переговоры, каркас вырисовывался. Но он был теоретическим. Понимали с Романом Юрьевичем Бабаевым, что в августе будем серьезно кувыркаться. Что в принципе и произошло.
Вы не раз говорили, что в межсезонье у вас не возникало паники. Но тревога-то была?
Ну, конечно. Когда пишут, что кто-то поехал на сбор в составе двадцати восьми игроков, а у нас двенадцать, из них два вратаря… Хочешь выстроить оборону и атаку, но — двенадцать человек. Однако надо отдать должное: все парни тренировались в едином порыве. Бийол, Хосонов, Чернов, Ефремов… Перед первой тренировкой сказал: ребята, у вас уникальный шанс. Но если кто-то думает, что нас мало и этот шанс выпадет автоматом, то нет, мы будем усиливаться. Они здорово работали. А мы параллельно ждали новичков. Понимали, что вот-вот будет трансфер Головина и появятся какие-то деньги на покупку футболистов, станет проще. Потом уже мне нужно было найти лучшие качества игроков и использовать их. Главная моя задача: каждый футболист, уходя с поля, должен понимать, что он лучший, его больше всех любят и он играет важную роль в достижении результата.
Трансфер этого межсезонья, в котором ваше участие было особенно большим?
Для меня главное — работа на поле. Селекционный отдел, которому надо отдать должное, показывает нам футболистов на финальной стадии, и мы даем оценку — да или нет. Нет такого, что кого-то ищу, предлагаю, настаиваю купить. Тренеры приходят и уходят, а клуб остается.
Что касается Облякова, мы видели, что это молодой русский левоногий футболист. Всеми силами пытались его подписать. Понятно, при моем непосредственном участии. Оно заключалось в том, что звонил генеральному директору Уфы Шамилю Газизову. Тот ответил: я не против, надо только сойтись в цене. Говорю: вы ведь знаете, что цена — это не ко мне, а к Бабаеву. Мое дело — обозначить. Звонил и самому Облякову.
Понравился Сигурдссон. Попросил Магнуссона, который появился в команде раньше, позвонить ему на правах соотечественника и сообщить, что у нас все хорошо. Ведь непонятно что о России пишут, может быть страх мегаполиса. Тот набрал, сказал: не пожалеешь.
По Бекао уже объяснял раньше. По Влашичу, когда увидели характеристики, вопросы сразу отпали. Ахметова еще в прошлом году агенты предлагали. Но понимал, что это маловероятно. А в нынешнем сезоне возник реальный вариант.
Суперкубок страны стал вашим первым трофеем в России в роли главного тренера. Для вас это полноценный титул?
Конечно. Если их всего три. Пусть даже он третий по ранжиру. Называть его полуофициальным неправильно. Наша молодая команда еще не знала, чего от себя ожидать. Чемпионский Локомотив, прекрасный стадион в Нижнем Новгороде, предвкушения болельщиков… Еще плюс один титул для клуба. Большое достижение, и мы рады, что его добились. И это придало нам неплохой импульс.
В начале сезона вы говорили, что у ЦСКА много проблем в обороне. Но в первом круге команда пропустила меньше всех. Как этого добились?
Во-первых, не надо забывать, что у нас есть вратарь, который на протяжении долгих лет лучший. Одним присутствием Акинфеев вселяет уверенность в каждого игрока. А второе — больше всего мне не нравится, когда ошибки повторяются. Как у отдельного футболиста, так и у группы игроков. Эти ситуации надо как можно быстрее устранять. Когда это происходит, соперник, чтобы победить, должен тебя уже переигрывать. На определенном отрезке понял, что команда начала действовать так, как и просим.
Строить атаку сложнее, чем оборону. За счет чего так хорошо и быстро поставили нападение?
Позиционное нападение наиболее сложное. В нем несколько важных составляющих. Первое — хорошее подспорье, когда у тебя есть футболист, который обыгрывает один в один. Второе — скорость движения мяча. Третье — правильное расположение игроков. Четвертое — то, как попадаешь в опасные зоны, как доставляешь мяч в штрафную. И еще важно, как после этого ты переходишь обратно в защиту. Во многом эти составляющие у нас срабатывают, что не может не радовать. Конечно, так происходит не всегда. Потому что команда молодая.
Обратили внимание на красивый факт? Ваш путь в Лиге чемпионов выстроился от Реала до Реала…
Нет. Не люблю говорить о подобных отрезках. Начало есть в любом деле. Но дальше все должно идти и идти. Не надо оглядываться. Пускай Реал еще повторится.
Но вспоминали те матчи БАТЭ против мадридцев в 2008-м?
Если только косвенно. Вспомнили с Саней Ермаковичем, как Рауль пришел в раздевалку и отдал майку Юревичу, что нас шокировало. Еще снова посмеялись с одного эпизода. Счет 0:2, как будто достойное поражение, удаление Хагуша… Но, по-моему, Игуаин потом сказал, что соперник дал нам столько пространства, что порой мы даже не знали, как им пользоваться. И вот здесь я понял: что-то мы делаем не так. Сильная ситуация. Ну и снежный матч в Минске тоже часто вспоминаю. Рауль забил, а мы даже имели какие-то шансы, чтобы, возможно, сравнять счет.
Дважды обыграть Реал более ценно, чем просто выйти в Лигу Европы?
Лучше дважды обыграть и выйти, конечно. Парадокс в том, что общая разница мячей у нас оказалась минус один, а у Виктории — минус девять. Набрали семь очков, но не пробились в Лигу Европы. Хотя мы помним случай, что Зенит занимал второе место с шестью очками. Тяжело эту ситуацию принять. Если искать позитив, то надеемся, что хорошо подойдем к весенней части чемпионата.
Вот уже второй сезон подряд ЦСКА выбывает из Кубка России на ранней стадии. Вам не жаль, что этот турнир приносится в жертву другим?
Если у команды есть обойма из 23-24 человек, вполне естественно, что в кубковых матчах выходят те, у кого мало практики. Перед Кубком резервисты подсознательно готовятся, что будут играть. Если ты их не выставишь, они перестанут понимать, для чего нужны команде. Мотивация вообще теряется, и они начинают плохо влиять на коллектив. Понятно, что мы рисковали, когда просили провести тот матч во время паузы на игры сборных. К тому же очевидно, что ехали к супермотивированному сопернику. Как для нас Рома, так для Тюмени — ЦСКА. Уйма факторов.
Вы чаще других тренеров в России меняете тактические схемы по ходу игры. В Беларуси, кажется, такого за вами не наблюдалось.
Есть знания и опыт. Идеально, когда имеется и то, и другое. В БАТЭ мы использовали 4-2-3-1. Потом сыграли против ромба Аллегри, и мне это так понравилось… Начали перестраиваться. Очень хорошо помню, как Анатолий Анатольевич кричал: кончай х…й заниматься! Ничего не идет! Мог покивать ему головой, но все равно понимал, что будем идти вперед. И когда мы обыграли елочкой Баварию, он сказал: б…, ну ты упертый, все равно добился своего!
Потом приехал в Россию. Стал это делать смелее. В Уфе у меня был подбор футболистов довольно хорошего уровня, и все — разноплановые. Можно было применять разные модели. Эти эксперименты — опыт, который потом перенесся на ЦСКА. И теперь мне достаточно объяснить на теории и передать в игре записку. Команда легче это воспринимает, ничего не сваливается на нее как снег на голову: мол, тренер ерунду придумал. Самодурства нет. Да, если ты рискуешь, можешь усугубить ситуацию. По большому счету, были такие матчи. Когда тебе кажется, что не рискуешь ничем, а на самом деле рискуешь всем. Иногда тренер должен это делать.
Через кого передаете записки?
Желательно, чтобы им был игрок центра поля. В прошлом сезоне — через Натхо. В этом — через Бистровича, если он на поле. Или через того, кто выходит на замену.
Где вы были и что делали, когда узнали, что Анатолия Анатольевича не стало?
Были с женой на прогулке. В телефонной книге у меня есть номер супруги Капского Аллы. Обычно она звонит поздравить с днем рождения. И тут на экране — Капская Алла. И руки у меня сразу задрожали. Говорит: Витенька, все, нет нашего Толечки. И я тут же сбросил вызов…
Когда ваши отношения из рабочих превратились в дружеские?
Уже скорее после того, как я ушел из БАТЭ. Хотя понимал, что он ко мне по-отечески относится и тогда, когда жили в одном подъезде в Минске. Одна из его многочисленных великолепных черт руководителя — умение найти человека и поставить его на нужную должность. Когда работал в дубле, он мне часто звонил: как сыграли, кто играл? Для чего, казалось бы, ему эти дублеры? Однажды задумался: он интересуется командой или мной? На самом деле, может, больше мной интересовался. Хотя у нас играла хорошая плеяда: Филипенко, Нехайчик, Сиваков, Гутор, Бага, Скавыш…
А еще он знал, что я никогда не буду говорить так, как ему удобно. Можно вспомнить знаменитую историю с Родионовым. Капского накрутили: мол, кого ты купил? Звонит: что думаешь по Родионову? Без тени сомнения отвечаю: Анатольич, это будет наш лучший нападающий. Он опешил: да? И все. Мы попрощались. Не знаю, это была сугубо моя точка зрения или я подтвердил его мысли. Но вскоре Родионов стал тем Родионовым, которого мы видели на протяжении десяти последующих лет.
Были случаи, когда Капский выручал вас в трудной жизненной ситуации?
Ой, столько раз это было… Он любил людям помогать. Еще и тысячу раз переспросит: сделали, не сделали? Касаемо мамы, сестры… Расскажу историю. Почему у нас такие отношения были? Одна из возможных причин. Еще когда играл, дали мне квартиру по контракту. Сначала она досталась Кутузову. Тот захотел в другом доме. Сложность в том, что те квартиры строили для спортсменов и они десять лет были без права отчуждения. Капский поднял тысячу человек. В результате оформили на меня. Захожу в эту квартиру. Бетонные стены, ничего больше нет, сплошная пыль. Думаю: что я буду делать с ней? А до этого мы снимали квартиру с Юрой Жевновым. И, кстати, какое-то время с нами жил Олег Кононов.
Какие мысли? Анатолий Анатольевич живет на девятом этаже, я — на шестом. Набираю: можете одолжить три тысячи долларов? Вечером приносит. Ну как такое не ценить и не помнить? Подходит время перезаключения контракта. Говорю: Анатольич, неудобно, я вам должен три тысячи… Он: какие три тысячи? Забыл про них. Говорит: если так хочешь, давай впишем в контракт, что мы дали тебе подъемные. Или говорю: Анатольич, маму поджало. Тут же от него звонок кому-то, и мне сообщают: давай вези маму туда-то. Очень оперативно все решалось.
Анатолий Капский — главный человек в истории белорусского футбола?
В этом даже сомнений нет. Его можно назвать локомотивом, сердцем, головой нашего футбола. Смыслом его жизни была игра. Энергия, которую он, возможно, перенаправил из бизнеса в футбол, сделала его тем Капским, которого мы знаем. Помню, смеялись: на чествовании после сезона-1998, когда заняли второе место, в зале висела растяжка Держись, Европа, мы идем! И мы пришли к 1:7 от Локомотива. А Капский все равно будоражил: давайте, мы должны быть лучше… Это проявление его энергии и умения создать атмосферу в команде. Всегда оказывал правильное давление на игроков и тренерский штаб. Мы понимали, что он для нас делает все. А вы, будьте любезны, сделайте все, чтобы добиться результата. Четко понимал, когда и как надавить, когда лучше не трогать.
Самая большая ваша ссора?
Не думаю, что он обиделся бы, если бы я это рассказал. Однажды пришел к нему: Анатольич, нужно улучшить условия для команды. Он: б…, что? Денег нет! А перед этим я сказал начальнику команды Свирскому: надо менять поле на базе, оно износилось. Это будет стоить примерно 500-700 тысяч долларов. Только не надо, мол, сразу говорить об этом Анатольичу. Потом он все сделает. И спустя пару дней после этого Капский действительно включился.
Тут же говорю: надо еще большой тренажерный зал. Он: твою мать, сколько это будет стоить? Давай, говорит, сделаем дутик. Давайте. А когда он загорается, сразу рассматривает проекты, тысячу людей вызывает… Звонит: по нашему проекту столб будет стоять в центре зала. Говорю: Анатольич, не хочу, чтобы игроки стояли вокруг столба. Не надо вбивать клин в команду. И здесь я понимаю, что он начинает реветь на меня, когда рядом сидят десять подчиненных: да, ты ни х… не разбираешься! Отвечаю: Анатольич, если плохое настроение, не стоит и разговаривать. И все.
Сразу же двадцать пять звонков мне — двадцать пять пропущенных. На следующий день тоже не отвечаю. Вечером жена говорит: ну ты уважай человека, он же к тебе хорошо относится. Поднимаю и слышу: х…и ты обиделся? Отвечаю: а как не обижаться? Одно дело, когда мы разговариваем один на один, а другое — когда у вас сидят подчиненные. Сцепились снова, но через две минуты успокоились. Говорит: ладно, делаем, как ты хочешь, ну тебя на… с твоим столбом. И опять нормальные отношения. Стычек много было. Но, самое главное, я понимал: он никогда не подставит, не предаст, всегда поможет. Для меня не было проблем признаться: Анатольич, извините, вчера х…и наговорил. То же и для него.
Какие у вас еще приметы, помимо клиньев?
Ну какие приметы? Вот недавно приходил блогер Женя Савин. Я ему сказал: если вижу у футболиста телефон с битым стеклом, прошу срочно поменять. В жизни ничего не должно быть битого. Так же и здесь. Очень не нравятся раздевалки, в которых посередине стоит опорная свая. Мне нужен кинозал. Хочу, чтобы взгляд проходил.
Еще ситуация. Люблю, чтобы возле поля был порядок. Когда приехал к Иванову в Урал, зашли на тренировочное. Само по себе оно ничего. Говорю: Григорий Викторович, вижу, хорошо ухаживаете за загоном, но двухметровый бурьян рядом с бетонным забором — это нормальная ситуация? Он: если бы ты не сказал, не увидел бы, глаз замылился. И мастеру: иди сюда, какого… пять лет бурьян растет? Сразу все убрали.
Допускаете мысль, что после завершения карьеры можете остаться в России на ПМЖ?
Жизнь — такая штука, что зарекаться нельзя. Вижу, что сыну в Москве нравится. Но нам с женой очень нравится в Минске. Приехать домой, подышать этим свежим воздухом — получаю удовольствие. А почему мы говорим о России? Если мне нравятся Италия, Австрия, почему не порассуждать о них? Но все равно главный город для нас — по-прежнему Минск.
Удается ли раствориться на улицах Москвы — так, чтобы остаться неузнанным?
Не могу сказать, что часто нахожусь в людных местах. Но когда выбираюсь в ресторан, торговый центр, ближе к Красной площади, понятно, что узнают. Раствориться не получается — обязательно кто-то подойдет, что-то скажет. Я даже добавил бы, что в Москве узнают больше, чем в Минске.
В БАТЭ раскрылся Алексей Бага. Для вас это сюрприз?
Нет. Это опять же видение Анатольича. Когда Леша был в Бресте, он мне позвонил: давай Багу возьмем, у него там какие-то проблемы. Уже тогда просчитывал ситуацию. Был Гончаренко, был Ермакович, а он уже решил позвать Багу. Снова надо отдать должное: подготовил кадровый фундамент, чтобы команда развивалась.
Самое необычное знакомство в этом году?
Наверное, с новыми футболистами, которые к нам пришли. А-а, Николай Хабибулин еще заходил в раздевалку. Это было приятное знакомство. Уже говорил, что люблю смотреть обзоры НХЛ. Когда-то он там феерил. И тут пришел такой скромный парень: а можно сфотографироваться? Со мной и с Акинфеевым. Говорю: Коль, вам можно все.
Относительно вас сложился образ идеального тренера и человека, и в общем-то справедливо. Но хоть что-то плохое в вас есть?
Как и в каждом человеке, во мне много плохого и хорошего. Вопрос в том, что перевешивает. И какого волка ты кормишь. Вообще о минусах могла бы говорить моя жена, которая видит меня каждый день. Все время повторяет, что во мне сидят близнецы, которые меня разрывают. Если делаю какую-то гадость, в ее понимании, она говорит, что это плохой близнец. А я отвечаю: да и хороший с ним тоже был согласен.
Вот почему такой образ? На эту тему правильно сказал Бабаев: мы умеем гасить конфликты внутри коллектива. Каждый игрок знает, что, если он заблуждается, руководитель станет на сторону тренера. Но при этом и самодуром я быть не должен. Вот случился конфликт с Мусой. Но он ведь не развился в уход из клуба или в какие-то мои заявления.
Считаю, у меня прямые отношения с командой. Могу даже такой пример привести. Однажды прилетели с Уфой на кубковый матч в Грозный. И на установке у Безденежных зазвонил телефон. У меня моментально планка упала. Безденежных в составе. Я ему: вон отсюда! Он: Михалыч, да это… Отвечаю: чтобы я тебя не видел! И он, как оплеванный, уходит. Зачеркиваю на флипчарте Безденежных. Ванек, играешь ты! Уже в ЦСКА однажды так же выгнал Кучаева.
Сейчас на теорию телефон я или не беру вообще, или выключаю. А недавно поставил на беззвучный. Но, оказывается, в вайбере звук остается, независимо от режима. И у меня зазвонил телефон. Понимаю: косяк. Все смолчали. Теорию довел до конца. Подходит Набабкин: Михалыч, а вы не в курсе, чей это телефон? Говорю: Наба, не компостируй мозги. На следующий день после игры построил команду: ребят, я знаю правила. Я оштрафован, вот стоят врачи, и они сейчас объявят мне, что надо купить. И это будет довольно серьезная сумма. Вот определяются.
В плане семейной атмосферы и комфорта БАТЭ и ЦСКА ведь похожи?
Да-да-да. Тоже умение гасить пламя, тоже искусное руководство, тоже поддержка, тоже организация. Много схожего. Поэтому и работается комфортно. Знаешь всех и каждый угол. Хотя уровни турниров, конечно, разные.